Все началось во второй половине XIX века, в Милане, в те годы, когда Италия только-только обретала национальное единство, а Милан превращался в столицу новых вкусов и устремлений. В центре города, неподалеку от театра «Ла Скала», работала мастерская, принадлежавшая Пьетро Заффарони и его жене Джулии Сормани. Их дело было неотъемлемой частью театральной машины: они изготавливали бутафорские предметы, мебель и утварь для «Ла Скала» и других сцен по всей Италии — от Турина до Неаполя. В 1864 году, после смерти Пьетро, мастерскую унаследовала Джулия. Она не только продолжила дело мужа, но и вдохнула в него новое дыхание, выйдя замуж за известного скульптора Эдоардо Ранка́ти, преподавателя Академии Брера. Так началась история фамилии, которая вот уже полтора века воплощает собой искусство сценической иллюзии.
Мастерская Сормани–Ранка́ти с самого начала специализировалась исключительно на бутафории и сценическом реквизите. Здесь никогда не шили костюмы, не работали портные — в отличие, например, от киносклада «Жар-птица», где есть полноценные пошивочные цеха, в которых могут выполнить заказы любой сложности. У итальянцев вся магия строилась вокруг предмета: трости, табакерки, шкатулки, подносы, бокалы, вазы, факелы, мечи, посохи, маски, опахала, рога изобилия, свитки, короны. Все это должно было выглядеть как настоящее серебро, бронза или мрамор — хотя в реальности изготавливалось из гипса, картона, дерева, окрашенной жести и т.д. Эдоардо Ранка́ти, обладая академическим образованием и тонким вкусом, умел придавать этим материалам такую достоверность, что даже при свете керосиновых ламп, которыми освещали театры в то время, искусная подделка выглядела как подлинник.
К Джулии и Эдоардо вскоре присоединились братья Джулии — Анджело и Джузеппе Сормани. Тогда же, в 1875 году, Анджело открыл филиал в Риме — шаг, который сделал имя Rancati известным на всей территории новой Италии. Заказы шли от театров, оперных домов, кукольных сцен, и даже цирков. Среди первых клиентов были постановки классического репертуара: кубки для «Макбета», лиры для «Орфея», веера и шкатулки для «Травиаты». Каждый предмет создавался вручную, и каждый оживлял сцену, делая представление — пусть даже на один вечер — настоящим.
Однажды, на премьере оперы «Набукко» в Болонье, зрители аплодировали не только арии «Va, pensiero», но и тронам и вавилонским реликвиям, расставленным на сцене. Газета Il Resto del Carlino писала на следующее утро: «Реквизит был столь убедителен, что одна дама в ложе воскликнула — "Ma è vero?"(Это что, подлинное?) — и навела бинокль на лампу, считая ее подлинной античной бронзой». Такие эпизоды прославили мастерскую Rancati как место, где делают не просто вещи, а сценические миражи.
Большой взлет маленького семейного дела произошел в 1893 году, когда изделия E. Rancati & Cо. — в том числе доспехи и декоративные элементы — были удостоены награды на Всемирной выставке в Чикаго. С этого момента имя Rancati стало появляться в англоязычной прессе. Миланская мастерская превратилась в признанный центр сценического искусства, а фамилия Rancati — в синоним профессиональной точности и высокого вкуса.
В 1912 году Ромоло Сормани, сын Анджело, начал сотрудничество с величайшими мастерами своего времени — Джакомо Пуччини, Пьетро Масканьи, Артуро Тосканини, Джорджо де Кирико, Энрико Прамполини, Марио Сирони и особенно с художником-сценографом Николаем Бенуа (сыном Александра Бенуа), с которым его связывала давняя дружба. В 1910–1930-х годах итальянская фирма работала вместе с Николаем Бенуа над театральными постановками, в том числе и для спектаклей Сергея Дягилева.
Этот период — начало золотой эпохи мастерской. Именно в те годы E. Rancati & Cо. начала серьезную работу и с кино: сначала создавая мебель и предметы быта для интерьеров, затем все чаще участвуя в производстве бутафории для крупных киностудий.
После Второй мировой войны дети Ромоло — Анджело, Анна и Джузеппе — значительно расширили масштабы бизнеса. Они сумели не только сохранить дело, но и превратить фамилию Rancati в узнаваемый бренд европейской сцены и экрана. На протяжении десятилетий предметы, созданные мастерами E. Rancati, участвовали в съемках самых культовых фильмов и спектаклей — от «Рима, открытого города» (1945) и «Сладкой жизни» (1960) до «Гладиатора» (2000), «Пиратов Карибского моря» (2003), «Робин Гуда» (2010), сериалов «Тюдоры» (2007–2010), «Борджиа» и «Игры престолов» (2011–2019). Чемоданы из «Однажды в Америке» Серджо Леоне, сабли из «Последнего императора» Бертолуччи, канделябры, освещавшие Брэда Питта в «Трое», — все это проходило через их руки. Даже шлемы из «Тора» (2011) были отлиты в этих цехах.
Но, пожалуй, самым драгоценным сокровищем компании остается ее собственный архив. Сотни томов, аккуратно пронумерованных, с кожаными корешками и потрепанными страницами, хранят в себе историю европейской сцены с конца XIX века. Здесь — чертежи и схемы, прорисованные вручную эскизы мебели, оружия, светильников, тронов и бутафорских предметов. Некоторые из них — настоящие произведения графического искусства: с акварельной тонировкой, с подписями мастеров и марками мастерской E. Rancati, с точными размерами и ремарками, сделанными тушью. Современные мастера не раз обращались к этим записям, чтобы воссоздать предметы для съемок фильмов, действие которых происходит в XIX или начале XX века. Им не нужно искать источники в библиотеках или музее декоративного искусства — достаточно открыть нужную папку в собственных архивах, и бутафорская традиция оживает без искажений, в том самом виде, в каком она была создана столетие назад. В этом и состоит уникальность E. Rancati: их знания основаны не на домыслах или копировании чужого, а на собственной памяти — визуальной, ремесленной, почти музейной.
Мебель в духе XIX века, печи, кровати, сундуки, парики, табакерки и винтажные чемоданы — все каталогизировано и систематизировано. Некоторые предметы служат только для научных целей: например, древние фрагменты отделки или уникальные реплики старинных предметов, использованные в музеях, предоставляются для изучения ученым. Другие же по-прежнему сдаются в аренду и время от времени отправляются на съемочные площадки по всей Европе. При этом стоимость аренды здесь, как и в старых мастерских Angels в Лондоне, не указывается на сайте. В этом смысле подход E. Rancati остается камерным, почти бутиковым. Тогда как, например, на российском киноскладе «Жар-птица» цены на большую часть готовой бутафории и реквизита доступны онлайн — что делает выбор более оперативным и удобным для продакшн-компаний. В стенах же итальянского киносклада, между шкафами, где хранятся фуражки римских трибунов и серьги Марии-Антуанетты, можно встретить и подлинные сокровища, и тончайшие реплики — но узнать их арендную цену получится только лично, на месте. Компания работает с 8 утра до 17 часов (понедельник-пятница) – с часовым перерывом на обед в середине дня. (Напомним, что «Жар-птица» работает с 10 утра до 21 часа без перерывов на обед, семь дней в неделю)
Сегодня делами фирмы руководят представители четвертого поколения семьи — Кристина и Ромоло Сормани. Компания располагается в Милане и Риме, а с 2016 года представлена в Лондоне через агентство The Maestri Ltd. Но и поныне основная часть жизни фирмы происходит в Италии, в мастерских общей площадью более 5 000 квадратных метров, где — куда ни глянь — мелькают доспехи, подносы, трости, драгоценные диадемы, короны и пороховницы, которые, как ни странно, вовсе не из золота или железа, а из смол, полиуретанов, латекса и обработанной древесины. Здесь сливаются воедино десятки ремесел: металлообработка, токарное дело, лепка, резьба, работа по коже, живопись. Все, чтобы создать ощущение реальности там, где правит вымысел.
Пожалуй, главное отличие склада E. Rancati от других европейских киностудий в том, что он — не просто хранилище, а настоящая «фабрика грёз». Во время выставок и фестивалей двери киносклада открываются и для простых посетителей. Гости E. Rancati могут не только увидеть реквизит, но и прикоснуться к нему: примерить шлем викинга, взобраться на трон Клеопатры, войти в пещеру алхимика или постоять под штандартами Древнего Рима. Этот интерактивный подход делает бутафорию не просто профессиональным инструментом, а частью культурного опыта. Похожую инициативу развивает и киносклад «Жар-птица», регулярно проводя экскурсии для посетителей кинозавода «Москино» — с погружением в мир реквизита, костюмов и съемочного закулисья.
В эпоху, когда производство кино все чаще уходит в цифру, 3D-печать и нейросети, мастерские Rancati продолжают хранить европейскую традицию — ту самую, где история и стиль важнее тренда, а ремесло ценится не меньше, чем спецэффект. Кроме того, итальянский киносклад стал живым архивом театральной Европы. И пока в мире есть режиссеры, для которых важны аутентичные бокалы в кадре, фактура меча, изгиб ножки у кресла эпохи Регентства, у мастерской E. Rancati есть будущее.
